Действительно, в постсоветской историографии широкое распространение получила практика, когда под сопротивление сталинизму как политической системе подводились не только любые формы неповиновения или критики гражданами отдельных фактов и сторон жизни (в том числе и инициированные самой властью в рамках «чисток», компаний критики и самокритики), но и нарушение законов, и даже девиантное поведение (например, в качестве «борцов со сталинским режимом» квалифицировались не только колхозники, в условиях голода обрезавшие на полях колоски зерновых культур, но и уголовники, проститутки, алкоголики и пр.).
В результате советское общество оказывалось чуть ли не «обществом сопротивляющегося большинства» либо четко делилось на два лагеря: «сопротивляющихся жертв» и «лояльных режиму палачей».
На наш взгляд, опыт изучения германского национал-социализма путем реконструкции повседневных социальных практик оказывается как нельзя более актуальным для анализа советского прошлого. Неудивительно, что и работы отечественных ученых, написанные в данном ключе, демонстрируют куда более сложную и противоречивую картину действительности .
Как видно из исследований историков повседневности и публикаций документов личного происхождения , критика отдельных недостатков, жалобы на несправедливость или столкновение с конкретным администратором (представителем власти), отраженные в источниках, отнюдь не означали, что данный человек может быть причислен к борцам против основ фашистского или сталинского режимов. Напротив, зачастую именно неравнодушные критики недостатков выступали в качестве наиболее активных и искренних сторонников существующей власти. Все эти наблюдения подтверждают выводы А. Людтке относительно «полиморфной синхронности» процессов, важности тщательной контекстной проработки материала, а также значимости разработки «истории повседневности» в целом.
В результате советское общество оказывалось чуть ли не «обществом сопротивляющегося большинства» либо четко делилось на два лагеря: «сопротивляющихся жертв» и «лояльных режиму палачей».
На наш взгляд, опыт изучения германского национал-социализма путем реконструкции повседневных социальных практик оказывается как нельзя более актуальным для анализа советского прошлого. Неудивительно, что и работы отечественных ученых, написанные в данном ключе, демонстрируют куда более сложную и противоречивую картину действительности .
Как видно из исследований историков повседневности и публикаций документов личного происхождения , критика отдельных недостатков, жалобы на несправедливость или столкновение с конкретным администратором (представителем власти), отраженные в источниках, отнюдь не означали, что данный человек может быть причислен к борцам против основ фашистского или сталинского режимов. Напротив, зачастую именно неравнодушные критики недостатков выступали в качестве наиболее активных и искренних сторонников существующей власти. Все эти наблюдения подтверждают выводы А. Людтке относительно «полиморфной синхронности» процессов, важности тщательной контекстной проработки материала, а также значимости разработки «истории повседневности» в целом.
Keine Kommentare:
Kommentar veröffentlichen