Все это крайне актуально для изучения отечественной истории, особенно новейшей истории России. Более того, с учетом советской централизованной системы документооборота и сохранности архивных материалов, можно утверждать, что реконструкция «советской повседневности» (с учетом наличия источников для микроисторической реконструкции и для изучения истории «снизу») даже имеет ряд объективных преимуществ перед возможностями коллег, изучающих Германию.
В частности, в российских госархивах разного уровня находятся буквально залежи открытой для исследователей, но не востребованной специалистами фабрично-заводской и учрежденческой документации по истории XX в. В комплексе с партийными и профсоюзными коллекциями, а также издаваемой данной организацией многотиражкой они дают уникальную возможность детальной реконструкции бытовой и производственной повседневности трудовых коллективов, вплоть до конкретных цехов, бригад, трудовых династий, а также отдельных рабочих.
Идеи германской «истории повседневности», возникшей в свое время в связи с потребностью более глубокого осмысления истории германского фашизма, с середины 1990-х гг. были с энтузиазмом подхвачены многими историками России, в том числе и теми, кто занимался отечественной историей XX в. Кроме оригинальности концепции Alltagsgeschichte и продуктивности ее использования на российской почве, частично это можно объяснить еще и тем, что в минувшем веке наша страна пережила не меньше катаклизмов, чем Германия.
В частности, в российских госархивах разного уровня находятся буквально залежи открытой для исследователей, но не востребованной специалистами фабрично-заводской и учрежденческой документации по истории XX в. В комплексе с партийными и профсоюзными коллекциями, а также издаваемой данной организацией многотиражкой они дают уникальную возможность детальной реконструкции бытовой и производственной повседневности трудовых коллективов, вплоть до конкретных цехов, бригад, трудовых династий, а также отдельных рабочих.
Идеи германской «истории повседневности», возникшей в свое время в связи с потребностью более глубокого осмысления истории германского фашизма, с середины 1990-х гг. были с энтузиазмом подхвачены многими историками России, в том числе и теми, кто занимался отечественной историей XX в. Кроме оригинальности концепции Alltagsgeschichte и продуктивности ее использования на российской почве, частично это можно объяснить еще и тем, что в минувшем веке наша страна пережила не меньше катаклизмов, чем Германия.
Keine Kommentare:
Kommentar veröffentlichen