Взаимосвязь между доктриной и действием с грубой прямолинейностью
выражена у Гитлера, поскольку избранный им подход к вопросу сводит все к
соотношению сил между марксизмом и движением, призванным вести действенную
борьбу с ним. Марксизм следует искоренить силой — такова исходная точка
гитлеровских соображений относительно идеологии.
Но возможно ли мечом
искоренить духовную концепцию? Можно ли с помощью грубой силы бороться против
философских идей? Гитлер приходит к заключению, что можно силой бороться против
идей лишь при условии, что сама эта сила будет опираться на новую идею.
Таким образом, теоретическая разработка доктрины возникла
как следствие необходимости борьбы против марксизма, успешному исходу которой
она должна была способствовать. Вероятно, мыслилось это так: материальная сила
должна была найти свое оправдание в идеологии, иначе противникам была бы
уготована роль мучеников. Но в умозаключениях Гитлера идеология находится на
втором месте: поскольку одна лишь материальная сила беспомощна, необходима
доктрина.
А посему материальная сила находится на службе философской концепции
лишь по видимости. В своей основе доктрина нужна только для того, чтобы
выразить собой действие, позволить нацистскому движению одержать победу над
противником. Все дело в том, чтобы найти идеологию, пригодную наилучшим образом
оправдать беспощадное использование грубой силы. Во внимание тут принимается
лишь критерий эффективности.
Итак, идеология является производным требованием
практической деятельности и конечных целей движения. Исходя из этого, она
вырабатывается со дня на день. В Италии систематическое изложение доктрины
имеет место лишь начиная с 1929 г., да и то в нем немало туманностей. В «Майн
кампф» теоретическая часть изложения распылена и перемешана с несчетными
практическими, историческими или автобиографическими пассажами.
По сути дела, идеология всех трех движений свидетельствует
во многих своих аспектах о своем антиинтеллектуализме. Подчиняя любую теорию
сиюминутной практической деятельности, провозглашая тождественность дела
доктрины, уводя в сторону от научного мышления и подводя под свою доктрину
иррациональную основу, фашистские идеологи отказываются усматривать какую бы то
ни было ценность в теоретическом мышлении. Будучи исключительно спекулятивным,
отрезанным от жизни, неспособным найти выход в практической деятельности,
догматичным, оно лишено для них какой бы то ни было силы воздействия на
реальную действительность. «Оставим же книги» — резюмирует Джентиле.